К привлечению РФ к ответственности за агрессию в Черном и Азовском морях необходимо подходить комплексно.

Захват Россией украинских военных моряков грубо нарушает, среди прочего, «Конвенцию о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства». Это необходимо использовать, требуя немедленного освобождения наших моряков.

Но не будем забывать и о более ранних преступлениях россиян в регионе. Так, сам захват корабельно-катерной группы ВМС Украины и взятие украинских экипажей в заложники в контексте последних событий может быть использован Украиной и для привлечения РФ к ответственности за обстрелы 1 февраля 2017 года россиянами с «вышек Бойко» военно-транспортного самолета Ан-26 ВС Украины. Как и сам факт захвата и удерживание украинских буровых установок с помощью Черноморского флота, спецназа ФСБ и военных Росгвардии должен быть расценен как морской терроризм.

А именно. В соответствии с резолюцией Генеральной ассамблеи ООН 40/61 от 9 декабря 1985 г. и Ассамблеи Международной морской организации (ИМО) А. 584/14 от 20 ноября 1985 г., а также принятым ИМО документом «Меры по предотвращению незаконных актов против пассажиров и экипажей на борту судов» в Риме в 1988 г. была созвана Международная дипломатическая конференция, на которой были приняты «Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства» и «Протокол о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе». Конвенция содержит 22, а Протокол — 10 статей.

Согласно с этими документами, любое лицо совершает преступление, если противозаконно и умышленно:

– захватывает или осуществляет контроль над судном с применением силы (угрозы силой) или какой-либо другой формы запугивания;

– осуществляет акт насилия против лица, находящегося на борту судна, если этот акт может угрожать безопасности плавания этого судна;

– уничтожает судно, или причиняет повреждения ему (его грузу), что может угрожать безопасности плавания этого судна;

– устанавливает или заставляет установить на судне, с помощью каких-либо средств, устройство или вещество, которое может уничтожить это судно или причинить повреждения ему (его грузу), создает угрозу или может создавать угрозу безопасности плавания этого судна;

– уничтожает или наносит серьезные повреждения навигационному оборудованию или препятствует их эксплуатации, если любой такой акт может создать угрозу безопасности плавания судна;

– передает заведомо ложную информацию, угрожающую безопасности плавания судна;

– наносит телесные повреждения или лишает жизни какое-либо лицо в связи с совершением или попыткой совершения вышеназванных преступлений (ст. 3).

Любое лицо совершает преступление, если противозаконно и намеренно:

– захватывает или осуществляет контроль над стационарной платформой с использованием силы или угрозы применения силы или каких-либо других форм запугивания;

– осуществляет акт насилия над лицом, находящимся на борту стационарной платформы, если этот акт может угрожать ее безопасности;

– уничтожает стационарную платформу или причиняет ей повреждения, которые могут угрожать ее безопасности;

– устанавливает или заставляет установить на стационарной платформе, с использованием каких бы то ни было средств устройство или вещество, которое может уничтожить эту стационарную платформу или создать угрозу ее безопасности;

– наносит повреждения или лишает жизни какое-либо лицо в связи с совершением (попыткой совершить) вышеназванных преступлений.

Таким образом, РФ можно (и крайне необходимо) привлечь к ответственности, а заодно напомнить ИМО и зарубежным партнёрам, что нынешний случай с корабельно-катерной группой ВМСУ – лишь пример политики государственного терроризма и дестабилизации РФ всего Черноморско-Азовского региона.

Вполне очевидно, что необходимо максимально оперативно предоставить генеральному секретарю ИМО всю информацию, имеющуюся в распоряжении Киева и касающуюся обстоятельств преступлений российского агрессора в регионе.

Координатор ИС Дмитрий Тымчук

Джерело